Ушел глубоко в себя, словно отшельник, сосредоточил внимание лишь на работе. Последний год он вроде бы мертв для большей части своих знакомых и друзей, и это как нельзя лучше отражает его реальное состояние. Впрочем, он всегда был мертвым в каком-то смысле. Слаженный механизм, расчетливый незамутненный разум – и ничего больше.
Даже красота для Шерлока – весьма размытое понятие. Его не восхищают ни картины, ни скульптуры, ни обаяние человеческих отношений, но его привлекают гармония классической музыки, почти математически выверенная, а ещё сложные системы, таблицы, законы и графики – многочисленные подданные точных наук. Шерлоку в такие моменты на долю секунды кажется, что он обычный человек со своими слабостями, но потом в голове опять начинается перестук шестеренок, и чувства снова отходят на задний план.
Он отрекся от всей похоти мира, но что получил взамен?.. Спокойствие (пустоту?), безопасность (скуку?) и независимость (одиночество?). Все медали имеют обратную сторону, просто иногда с ней весьма нелегко смириться, вот и всё.
Примерно спустя несколько месяцев после своего «самоубийства» Шерлок начинает ощущать тоску. Она не похожа на тоску по работе, по опасным преступлениям, поскольку эта тоска – по людям, по старой привычной жизни и её персонажам, которые раньше окружали изо дня в день. Шерлоку хочется хотя бы мимолетно пересечься с кем-то знакомым, но само желание так иррационально, что от него мутит. Ему ведь не свойственно привязываться к кому-либо, а потому лучше подавить себе опасные порывы. Он ведь всё равно не умеет любить, не умеет чувствовать, так зачем мучить себя надеждой, будто в его жизни вдруг появились особенные люди? Всё равно путь в Англию закрыт, а далеко-далеко за границей нет никого, кто мог бы…
- Мистер Холмс, - худая брюнетка чуть опускает солнечные очки, открывая взгляду хитрый блеск своих глаз, - вас и не узнать. Смерть вам явно не к лицу.
Шерлок поднимает голову – и его задумчивость как рукой снимает.
- Мисс Адлер, а вы и не изменились. - А с чего бы? – озорной прищур. – Для вас фальшивая гибель – новшество, для меня – рутина. Вы ведь не ожидали увидеть меня здесь, верно? – азартно спрашивает Ирэн после небольшой паузы и, не дожидаясь ответа, перескакивает на следующий вопрос. – Надолго в Берлине? - Не дольше, чем необходимо, - расплывчатый ответ. - О да, в вашем положении нужно довольно часто менять место жительства, я понимаю, - короткий кивок. – Но, судя по вашему виду, в таком дрянном отеле вы и пары недель не протянете. Ваш старший брат больше не помогает вам деньгами, правда? – издевательски усмехнуться.
Шерлок гордо вскидывает подбородок и молчит, чем вызывает у Ирэн новую усмешку.
- Играете в независимость, мистер Холмс? Как вам будет угодно, - снисходительно замечает она. – Я просто хотела пригласить вас погостить, - Ирэн достает из сумочки визитку и элегантно протягивает её, держа двумя пальцами. – У меня квартира в центре города, и там есть свободная комната, - многозначительная улыбка. – Присоединяйтесь. - Не думаю, что ваше предложение может заинтересовать меня, - демонстративно отворачивается Шерлок, игнорируя маячащую перед носом визитку.
Ирэн ловко опускает её в нагрудный карман его пиджака и пожимает плечами.
- Не стану настаивать. Но вы выглядите очень жалко, мистер Холмс. Мне кажется, вам не помешала бы компания. - Я не нуждаюсь в компании дорогой проститутки, - Шерлок медленно поворачивается и впивается взглядом в лицо собеседницы, надеясь отыскать там признаки обиды, но находит лишь снисходительное спокойствие. - Вопрос терминологии, - едва заметно покачать головой и снова надеть солнечные очки, скрыв глаза. – Лучше подумайте о том, кем будете вы, когда позвоните мне. - Если позвоню, мисс Адлер, - поправляет её Шерлок. - Посмотрим, - улыбается Ирэн и растворяется в толпе.
***
Шерлок мучается сомнениями два дня. Он то хватает телефон, то откладывает его в сторону, и не перестает думать о возможных последствиях своего неправильного выбора. Ирэн сказала «когда», он сказал «если», но с каждым часом Шерлок всё четче понимает, что женская интуиция действительно иногда оказывается права. «Если», которым он прикрывался, как щитом, становится слабее. Перестук шестеренок больше не помогает подавить собственные чувства.
Когда-то давно он разгадал Ирэн, подцепил на крючок, а затем отверг, унизил, выгнал вон. Впрочем, чуть позже он сам же побежал на другой конец мира, чтобы спасти её, тем самым против воли продемонстрировав, что не совсем к ней равнодушен. Он может говорить что угодно, но она для него – единственная. Женщина, победившая его, заинтересовавшая, время от времени неизменно появляющаяся в его жизни. Ей трудно противостоять, с каждым разом всё труднее. Между ними, должно быть, есть особая связь, которая удерживает их, заставляет снова и снова встречаться на разных краях мира, делая вид, что они никто друг другу.
Они со всей страстью отстаивают собственную независимость, пусть даже от неё уже почти ничего не осталось. Шерлок понимает это, о да, и он в курсе, что при таком раскладе сближаться с Ирэн опасно, но его почему-то гложет тоска, скука, серость жизни простого обывателя, а потому сопротивляться искушению слишком сложно. Шерлок рассуждает так: ну что может случиться с ним, если он примет чужое любезное приглашение? Он же прекрасно контролирует себя, в отличие от Ирэн, и, возможно, из этого выйдет ещё одна замечательная насмешка над ней. Он же давным-давно отрекся от всей похоти мира, от своих эмоций и чувств. У него нет слабостей. Шерлок Холмс – это бездушный механизм, ровное движение шестеренок, и какая-то женщина не в силах нарушить заведенный порядок.
Шерлок собирается просто погостить. Не более.
Он набирает номер, и Ирэн снимает трубку уже на второй гудок.
- Алло? - Вы так ждали моего звонка, мисс Адлер?
Она, скорее всего, улыбается.
- Я думала, это клиент, - сдавленный смешок. – А я говорила вам, мистер Холмс, что вы примете мое приглашение. Всё-таки я кое-что понимаю в мужчинах. - Не зазнавайтесь, это вам не к лицу. - Так когда мне прислать за вами машину? - Я приеду сам. Адрес?.. - Как хотите, мистер Холмс, как хотите, - снисходительно согласиться. – Только сначала скажите: вы назвали меня проституткой, но разве сейчас вы сами лучше? - Не понимаю, о чем вы, - отстраненно замечает Шерлок. – Я не продаю себя за деньги. - За деньги – нет, но за кое-что другое… Подумайте об этом, пока будете ехать в переполненном автобусе в другой конец города. Пользуясь случаем, передаю привет вашей гордости, - говорит Ирэн, а потом диктует адрес и вешает трубку.
*** У Ирэн просторная квартира с чудесным видом на город. Сразу видно, что к планировке приложил руку дизайнер. Дорогая мебель, минимализм, идеальный порядок и много свободного пространства – производит впечатление, но не дарит уюта. Шерлок смотрит на жесткие угловатые диваны, на полупустые полки на стенах и печально вспоминает свою комнату на Бейкер-стрит с её хаосом разномастных вещей и вечным бардаком. Здесь другой мир, другая страна, да и сам Шерлок теперь другой.
Они с Ирэн живут вместе около недели, и за это время что-то между ними неуловимо меняется. Напряжение нарастает. Медленно рушатся защиты. Шестеренки заклинивает.
Шерлок почти не выходит из своей комнаты, а Ирэн часто не бывает дома. Её телефон постоянно разрывается от звонков, и Шерлок иногда ради развлечения снимает трубку, но там всегда одно и то же: мужчины и женщины просят позвать Ирму (очередное безликое фальшивое имя), а потом появляется Ирэн, с наигранной укоризной смотрит на своего слишком любопытного сожителя и отвечает на звонок. Это всё её клиенты, которые жаждут встречи, жаждут получить унижение за деньги. Шерлоку противно даже думать о них, ему кажется, что нет ничего хуже, чем унижаться перед женщиной, которая даже злость и ярость проявляет лишь за хорошую плату.
Он осуждает Ирэн, но почти всегда молчит. Невысказанные язвительные слова жгут язык и горло, беспокойно носятся в голове, создают полный хаос, а Ирэн день за днем надевает свои туфли на высоких шпильках, одаривает понимающим, до мурашек пробирающим взглядом и уходит на работу. Возвращаясь, она частенько приносит с собой чужие запахи. Иногда её прическа растрепана, но макияж и одежда – идеальны всегда, как и её туфли. Ирэн носит каблуки – высокие и низкие, острые и массивные. Её тонкие щиколотки выглядят завораживающе, и временами Шерлок позволят себе тайком рассматривать их, скользить взглядом от колена до лодыжки, до гладкой линии стопы, скрытой за бархатом, кожей или тканью очередных туфель.
Каблуки Ирэн стучат. Сердце Шерлока стучит. Оказывается, оно у него есть.
Вечерами Ирэн, облачившись в полупрозрачный, ничего не оставляющий воображению халат, сидит в гостиной с книгой или макбуком, а Шерлок сбегает в свою комнату, прячется за закрытой дверью, но сам то и дело бросает на неё полный необъяснимого чувства взгляд. Когда они с Ирэн находятся рядом, Шерлок ощущает себя беззащитным и уязвимым – это больно бьет по самолюбию, но в то же время приятно щекочет нервы. Наверное, вот он – эмоциональный мазохизм: тебе хочется сбежать на край света, чтобы спасти свою жизнь, но ты остаешься, мучаешь себя осознанием своего несовершенства, ловишь от этого кайф.
читать дальшеИрэн босиком ходит по паркету, и в такие моменты Шерлоку хочется зажмуриться, чтобы не видеть контраста светлой кожи и темного дерева. Щиколотки, стопы, аккуратные пальцы, ярко-красный лак на ногтях. Паркет хранит тепло её ног, запечатывает на себе каждый след.
Шерлок болен. Он теряется, он не понимает, что с ним. Ситуация выходит из-под контроля и летит в тартарары. Ирэн всезнающе улыбается, неосознанно облизывает губы, надевает очередные туфли и уходит на работу. День-ночь, день-ночь, всё сливается в монотонный поток. Шестеренки плавятся, вязким потоком раскаленного металла стекают внутрь грудной клетки.
Стрелки тикают, каблучки стучат.
- Ты выглядишь очень напряженным, - говорит Ирэн, проводя пальцами по лбу. Её дыхание пахнет яблоком и мятой. – Не заболел? Было бы очень некстати.
Шерлок почти испуганно вздрагивает и резко садится, тут же отстраняясь. Он заснул на диване в гостиной, а проснулся лишь после прикосновения присевшей рядом Ирэн, только-только вернувшейся от очередного клиента. Она вздыхает с показной усталостью и сбрасывает туфли.
- Так утомительно, когда весь день на ногах, - жалуется она, но есть в её голосе что-то фальшивое. – Ну, как ты себя чувствуешь? - Чудесно, - на автомате отзывается Шерлок, бросая мимолетный взгляд на обхваченные легкой тканью чулок женские стопы. – Чудесно.
За окном – летний вечер, ещё не сумерки, но солнце уже клонится к закату. В комнате душно и даже жарко. Очень тихо и очень неуютно. Мутное после долгого сна сознание не дает нормально сосредоточиться.
- Думаешь, я не замечаю, как ты на меня смотришь? – вдруг вкрадчиво интересуется Ирэн, подаваясь вперед и накрывая своей рукой его руку. - О чем ты? – нахмуриться и напряженно поджать губы. - О том, что ты меня хочешь, - у неё вид триумфатора. – Давно хочешь, но играешь в молчанку. Для тебя секс – это слабость? Будь добр, объясни, а то я совсем не понимаю тебя.
Шерлок с силой сжимает зубы. В нем почему-то поднимается злость. И паника. Это странно и ново – он никогда так не боялся, даже когда прыгал под пули, даже когда его, истекающего кровью, везли на операционный стол, даже когда он в подростковом возрасте по собственной глупости чуть не умер от передозы. Сейчас его словно поймали с поличным за чем-то очень постыдным, словно ударили под дых. Улыбка Ирэн режет хуже ножа, а собственное тело кажется тесным, неуклюжим, отвратительно человечным и бесконтрольным. Это бесит. Это принуждает ощутить беспомощность и все сомнения разом.
Шерлок несколько раз моргает, а потом неуверенно начинает: - Я… - но его тут же перебивают.
Ирэн сокращает расстояние между ними, цепляется за чужое лицо властным взглядом. Красные губы вылепливают слова: - Ты мучаешься, правда ведь? Пытаешься упорядочить мысли, разложить чувства по полочкам, но у тебя не получается. Сопротивляешься, но это бесполезно, понимаешь? Ты страдаешь, и даже не подозреваешь о том, что у твоего недуга есть название. Если бы я описала тебе все симптомы, ты бы сразу назвал его, но вот он коснулся тебя – и ты потерял связь с реальностью. Сам подумай… - Ирэн откидывается на спинку дивана, медленно снимает чулки сначала с одной ноги, затем – с другой, ласково проводя руками по коже. – Фиксация внимания, желание обладать, сексуальное возбуждение при контакте с объектом. Что это? Угадаешь?..
Шерлок облизывает пересохшие губы.
- Фетишизм, - севшим голосом отвечает он, и слово звучит, словно приговор. - Верно, - согласно кивает Ирэн, хитро ухмыляясь. – Знаешь, ты похож на избалованного ребенка, который сам не понимает, чего хочет. И да, я давно всё знаю. Считала твой пульс.
Она смеется, подхватывает с пола свои чулки и туфли и уходит к себе, мягко ступая босыми ногами по полу. Шерлок старается не смотреть ей в след, но всё-таки смотрит.
*** Он не смог бы описать своё состояние, даже если бы очень захотел: хаос, переплетение непонятных, пугающих эмоций и ощущение неполного выздоровления после долгой болезни. Шерлок избегает Ирэн, старается выходить из комнаты лишь в её отсутствие. Он противен самому себе. Его гложет ненависть вперемешку с любопытством. Он чувствует себя не собой, а кем-то другим.
Ему хочется уехать, убежать, скрыться, но что это изменит?.. Судьба все равно когда-нибудь снова сведет их с Ирэн – и что тогда? Они по-прежнему будут насмерть бороться за право называть себя равнодушными, Ирэн будет делать вид, что не помнит прошлого, а Шерлок будет всё отрицать?
Возможно, он действительно ведет себя, как ребенок, и не понимает, чего хочет на самом деле. Он осуждает Ирэн, он не привязан к ней, но при этом ревнует её к клиентам, с которыми она спит за деньги. Он не хочет иметь с ней ничего общего, но при этом постоянно думает о ней. Слушает стук её каблуков в прихожей и закрывает дверь своей комнаты на щеколду, делая вид, что его не касается всё происходящее.
Шерлок не хочет жертвовать гордостью ради секундного удовольствия, не хочет стать для Ирэн одним из многих, затеряться в длинном списке имен тех, с кем она переспала ради выгоды или на спор с самой собой.
Зачем он хочет остаться для Ирэн кем-то особенным? Хороший вопрос. Ещё лучше: почему это вообще начало его волновать?
Он же давно отрекся от похоти и от страсти. Горячая голова и холодное, словно лед, сердце. Шерлок не умеет любить, но и Ирэн – тоже. Может, именно поэтому они и привлекают друг друга: два бездушных чудовища, привыкшие жить лишь для себя. Мертвецы. Если Шерлок не знает, чего хочет, то знает ли это Ирэн? Вполне может быть, что и она запуталась. Вполне может быть, что они оба нужны друг другу, чтобы помочь разобраться в себе, а секс, фетишизм – лишь одна из попыток придать какую-то осмысленность происходящему. Наверное, они так и будут встречаться снова и снова до тех пор, пока раз и навсегда не поймут, что именно их связывает. А поймут – успокоятся, повзрослеют и, возможно, даже воскреснут, вернувшись в мир обновленными, будто два Лазаря.
Если это работает именно так, то можно рискнуть.
Проходят пять дней, и в один из вечеров Шерлок, заслышав знакомый стук каблуков в прихожей, выходит в гостиную. На этот раз он спокоен и собран, поскольку у него есть четкий план. Он знает, что будет делать и зачем. Легко улыбается.
- Ты сегодня поздно, - буднично замечает он, прислонившись к косяку двери.
Если Ирэн и удивляется, она не подает вида.
- Много работы, - многозначительно отвечает она, внимательно наблюдая затем, как Шерлок подходит ближе. – А я уж думала, что ты теперь будешь избегать меня целую вечность. - Что за вздор? – отозваться с наигранным возмущением. – С чего бы я стал тебя избегать? - Ты мне скажи, - она вопросительно поднимает брови.
Шерлок смотрит на её ноги. Сегодня на ней лабутены, и из-за высокого каблука-шпильки лодыжки кажутся ещё более тонкими, узкими. От Ирэн пахнет чужим возбуждением и чужим телом – разумеется, она ведь только вернулась с работы. Прическа чуть растрепана, но макияж и одежда – идеальны. Лицо – одна сплошная попытка скрыть эмоции.
- Если я сделаю первый шаг, ты ведь не оттолкнешь меня, правда? – риторический вопрос, и Шерлок проводит пальцами по запястью Ирэн, а затем берет её руку в свою. – Ты ведь не просто так позвала меня сюда. - А что, если оттолкну тебя, Шерлок Холмс? – голос звучит резко, как удар хлыста. - Я возьму свои вещи и уйду, - спокойствие и легкая усталость. – У меня собран чемодан, а в нем – билет на самолет, который улетит сегодня ночью. Но вот что будет с тобой, я не знаю.
Она смотрит пристальным взглядом какое-то время, а потом выдыхает, расслабляясь. От её волос пахнет чужими духами, но от кожи исходит едва уловимый приятный запах – её. В нем мешается что-то и сладкое, и горькое, и Шерлоку сдавливает горло сожаление о том, чего ещё не случилось. Ирэн медленно расстегивает его рубашку, но выглядит печальной, почти скорбящей. Она чуть слышно, напряженно просит:
- Давай притворимся не нами. Сделаем это так, будто у нас ещё есть какие-то чувства. - Хорошо, - после короткой паузы отвечает Шерлок.
Ирэн его целует.
Он притворяется не собой. Это не он целует ей ступни и щиколотки, посасывает её пальцы ног, пока она ласкает себя рукой, откинувшись на спинку дивана. Это не он позволяет себе рваные вздохи и прикрытые от наслаждения глаза, не он оставляет языком влажные дорожки на коже её ступней, пока она со снисходительной улыбкой на губах наблюдает за ним. Это не он разрешил женщине очаровать себя. Это не он получает удовольствие от происходящего.
Это не она кончает, лаская себя, пока он целует её лодыжки. Это не она потом долго, почти нежно дрочит ему, лаская его член ступнями своих ног, не она улыбается, слушая его приглушенные стоны. Это не она целует его после, не она хочет остановить время, чтобы этот вечерний час никогда не заканчивался, чтобы всегда была четверть девятого.
Это не они смотрят друг на друга так, словно пытаются вымолить ответы на свои неразрешимые вопросы. Это не они чувствуют себя чужими в большом пустом мире.
Это не она говорит ему: «Ты всегда будешь для меня особенным, Шерлок Холмс». Это не он отвечает ей: «Ты для меня тоже».
Настоящие они возвращаются лишь тогда, когда одежда снова застегнута на все пуговицы и молнии, а после головокружительной близости остались лишь сытое удовлетворение и ломота во всем теле. Они не прощаются, Шерлок просто забирает из комнаты свой чемодан и идет в прихожую, а Ирэн провожает его, задумчивая и босая.
Она складывает руки на груди, заинтересованно прищуривается, а потом бросает вдогонку Шерлоку свой последний вопрос: - Ты так и не ответил мне: если я проститутка, то кто ты?
Дверь уже закрывается, но Шерлок оборачивается, придерживает её на мгновение и, стоя на пороге, коротко улыбается.
Автор, вы круты! Ну очень. А вот за это: но его привлекают гармония классической музыки, почти математически выверенная, а ещё сложные системы, таблицы, законы и графики – многочисленные подданные точных наук. Шерлоку в такие моменты на долю секунды кажется, что он обычный человек со своими слабостями, отдельный поклон - То я дурак. Мимопрочитал
-
-
15.04.2012 в 20:19читать дальше
-
-
15.04.2012 в 20:20-
-
15.04.2012 в 20:36-
-
15.04.2012 в 20:39Рада, что исполнение понравилось.
а.
-
-
15.04.2012 в 22:15-
-
15.04.2012 в 22:25а.
-
-
15.04.2012 в 22:27-
-
15.04.2012 в 22:40а.
-
-
15.04.2012 в 22:42-
-
15.04.2012 в 22:57а.
-
-
15.04.2012 в 23:24А вот за это:
но его привлекают гармония классической музыки, почти математически выверенная, а ещё сложные системы, таблицы, законы и графики – многочисленные подданные точных наук. Шерлоку в такие моменты на долю секунды кажется, что он обычный человек со своими слабостями,
отдельный поклон
- То я дурак.
Мимопрочитал
-
-
15.04.2012 в 23:34а.